Главная / Медицинские статьи / Урология /

Почка взаймы


Еще каких-то 10 лет назад врачи НИИ трансплантологии и искусственных органов после удачной пересадки могли рассчитывать лишь на поддержание жизнеспособности своих пациентов, о возвращении же к полноценной жизни, восстановлении трудоспособности, и речи не велось, на них все равно смотрели, как на обреченных. Но "воскресших" становилось все больше и больше. Настоящие чудеса стали происходить: "безнадежные" один за другим отказывались от инвалидности, начинали работать и вкушать все прелести жизни, о которых отчаялись было и думать.
А тут два года назад пришла в клинику давняя пациентка (уже восемь лет, как ей сделали пересадку почки) и заявила, что очень хочет... иметь ребенка. Первая реакция - запретить даже думать об этом! И врачей понять можно. Во-первых, их подопечные должны пожизненно принимать специфические препараты, оказывающие влияние на обменные процессы, и как они скажутся на развитии плода, никому неизвестно. А самое страшное - растущий в утробе матери ребенок может сдавить почку и даже вызвать ее отторжение.

Ирина Полякова все же решилась и втайне от специалистов забеременела. Все происходило в обстановке строжайшей секретности и до восьмого месяца о беременности не знал никто. За это время врач Ирины, ее тезка, Ирина Ефимовна Кандидова, проштудировала всю зарубежную литературу по этой теме (у нас такой почти не издавалось), узнала много тонкостей. Врач обратилась за помощью в Институт охраны материнства и детства (теперь это Российский научно-исследовательский центр перинатологии, акушерства и гинекологии). Только здесь она встретила понимание и даже энтузиазм коллег. В торжественный момент, когда выносили малыша, все собравшиеся на этаже врачи и больные зааплодировали стоя. И вот через полтора года счастливая история повторилась. На этот раз родился мальчик у Ольги Даниловой, которой тоже делали пересадку почки. А врачом, который ее наблюдал, была, конечно же, Ирина Кандидова.

- Ольга, каким вам запомнился тот день?
- Такого внимания к себе я никогда не испытывала. В операционной вокруг меня собрался консилиум, включавший в себя целые бригады педиатров, акушеров, анестезиологов.
Поверьте, такая операция - действительно, крайний шаг. Все очень непросто. Это тяжелое испытание, и физическое, и моральное. В клинике, где я проходила диализ и прочие процедуры, из моих соседей по палате, с которыми я общалась целыми сутками и уже сроднилась, в живых не осталось никого. Я перенесла настоящий стресс. Но это стало и психологической подготовкой к тому, чтобы решиться на имплантацию чужого органа.. О Московском НИИ трансплантологии и искусственных органов я узнала не сразу - реклама ему не нужна, и так работы хватает. А кроме того, иногородних здесь не берут, потому что поступивший донорский орган (а подходящего органа больные порой ждут годами) живет иногда несколько часов, и надо быть готовым в любое время дня и ночи примчаться на операцию. Оказываешься привязан к институту на всю жизнь. Пришлось перебираться в Москву.

- В вашей врачебной практике это уже второй уникальный случай. Как вы смотрите на эту проблему сегодня?
- Помучиться пришлось здорово, но иногда я чувствую себя даже счастливей мам этих двух малышей. Слава Богу, что все так удачно сложилось. Потому что риск действительно был велик. Наши пациенты, к сожалению, пожизненно вынуждены принимать препараты, которые, между прочим, стоят очень дорого - больше миллиона в месяц, а в первое время желательно пить импортные лекарства, которые еще дороже. Ольге повезло, ей здорово помог завод "Сплав".

- А правду говорят, что у людей с пересаженными органами меняется характер и они даже наследуют некоторые черты донора?
- Мне кажется, я это замечала, да и работы западных психологов подтверждают, что характер донора влияет на реципиента. Могут даже передаться его слабости. У нас никогда не скрывают, кто был донором. На 40 дней ему ставят свечку, и всю жизнь поминают, как родного.




Антон МАКСИМОВ